Рэй Дуглас Брэдбери (1920–2012) классик американской литературы родился в маленьком городке Уокигам в США в бедной семье. В этом провинциальном месте и прошли первые 12 лет его жизни. Богатое воображение, врождённая любознательность и природный талант рано проявились в смышлëном мальчике. Он ещё не знал, что ему будет суждено стать прославленным писателемфантастом с мировым именем, но интерес к мирозданию и любовь к чтению с детства увлекали его. «Когда я был мальчишкой, – писал позднее Брэдбери, – и жил на Среднем Западе, я любил ночью выйти из дома – посмотреть на звёзды и подумать об их загадках. Наверное, каждый мальчишка так делал. Я рос, всё больше увлекаясь ракетами и космосом в свои двенадцать, тринадцать и четырнадцать лет». Литература серьëзно заинтересовала его ещë в школе: ему не исполнилось и 12 лет, когда он попросил родителей купить ему детскую пишущую машинку, на которой напечатал свои первые сочинения. В 1934 году, в разгар Великой депрессии, семья перебралась в Лос-Анджелес. К 20 годам Рэй Брэдбери твëрдо решил, что станет писателем. Однако в поисках куска хлеба он должен был сменить много простых профессий, прежде чем стал профессиональным писателем. С 18 лет начал продавать газеты на улице – продавал их каждый день в течение четырëх лет, пока литературное творчество не стало приносить ему более или менее регулярный заработок. Естественно, высшее образование будущий писатель получить не смог в силу тяжёлого финансового положения. Однако его судьба доказывает, что стремление к знаниям может преодолеть все препятствия, что именно чтение – это путь к самообразованию, а оно в состоянии сделать бедного паренька членом элитного клуба интеллектуалов и выдающимся писателем мира. Последовательно через его творчество проходит тема КНИГИ, а себя он называет «выпускником библиотеки». С 9 до 22 лет Брэдбери всё своё свободное время проводил в библиотеках. Причудливый лабиринт книги увлечёт и поведёт за собой к поискам истины и героя одного из знаменитых произведений писателя – «451 градус по Фаренгейту». Уже в 1940 году в журналах были опубликованы отдельные рассказы, а в 1947 году вышел первый авторский сборник Рэя Брэдбери «Мрачный карнавал». В этом же году, 27 сентября, состоялась и свадьба писателя. Ему удалось вытащить счастливый «семейный билет»: его жена Маргарэт верила в мужа, понимала и поддерживала его. С первого дня семейной жизни и в течение нескольких лет она зарабатывала деньги для семьи, чтобы писатель мог оставаться дома и работать над книгами, Маргарэт изучила четыре языка, она стала истинным знатоком литературы. В 1947–1948 годах произведения Брэдбери вошли в сборники рассказов, удостоенных премии им. О. Генри. Это был успех, но триумф был впереди. И
127
вот свершилось: в 1950 году было опубликовано первое его крупное произведение – «Марсианские хроники», а затем – «451 градус по Фаренгейту». Далее его слава стала всемирной. В 1954 году (как и до этого в 1948) его рассказы включались в антологии лучших американских рассказов. А с Маргарэт они прожили всю жизнь, но 24 ноября 2003 года она умерла. Для писателя это стало большим ударом. «Не будь её – я никогда не стал бы писателем. Она всегда верила в меня и говорила: «Ты будешь знаменитостью». Все произведения Брэдбери относятся к жанру фантастики. Но, чтобы стать в одно и то же время мастером увлекательного вымысла и научного предвидения, нужно иметь не просто широкий, а огромный круг знаний, который мог бы питать его удивительные истории. «Я интересуюсь всеми областями знаний, – писал Рэй Брэдбери. – Я изучал разные вещи,… спектр моих поисков широк, а некоторые области я знаю особенно хорошо – это психиатрия, философия и литература. Постоянно читаю и перечитываю Б. Шоу, прочёл всего Мольера. Среди романистов на меня особенно сильно повлияли Диккенс, Моэм, Киплинг, Стейнбек. С детства люблю детективы. Очень интересуюсь греческой и латинской цивилизациями. У меня очень широкие культурные интересы. Мысли, которые мы черпаем из столь разных дисциплин, скапливаются и дают вспышку, подобную ядерной реакции».
фантастика с греческого языка переводится как способность воображать. Исходной установкой этого жанра литературы является диктат воображения над реальностью. Фантастическое допущение, или фантастическая идея – основной элемент жанра фантастики. Он заключается во введении в произведение фактора, невозможного с точки зрения читателя либо героев произведения. Фантастическое допущение противопоставляется реалистическому допущению – вымыслу, не противоречащему возможному. При этом остальные элементы – проблематика, литературные приëмы, построение сюжета – у фантастических произведений могут совсем и не отличаться от реалистических. Истоки фантастики берут начало в волшебной сказке и героическом эпосе. Фантастика в той или иной форме является спутницей человечества, его культуры. Особенно плодотворным оказалось сочетание фантастики с романтизмом. Немецкие романтики собрали и обработали немецкие волшебные сказки, легенды и предания. Это способствовало становлению жанра литературной сказки во всех европейских литературах. Классический его образец – сказки Х.К. Андерсена. Однако фантастика, безусловно, отличается от волшебной сказки. Романтическую фантастику синтезировало творчество Э.Т.А. Гофмана. У него мы встречаем и готический (ужасов) роман («Эликсир дьявола»), и литературные сказки «Повелитель блох», «Щелкунчик и мышиный король», и феерическую фантасмагорию «Принцесса Брамбилла», и реалистическую повесть с фантастической подоплёкой «Золотой горшок». И у Гёте в «Фаусте» мы также встречаемся с фантастикой и её элементами. Гёте, используя традиционно-фантастический мотив продажи души дьволу, в качестве окончательной ценности утверждает земную жизнедеятельность, преобразующую мир. Фантастика – это также и прогноз, предвидение, это художественное воплощение тенденций научно-технического прогресса. В то же время это повествование, в котором автор использует науку как стержень для развития захватывающего сюжета, который будит воображение, заставляет задумываться над проблемами будущего, раскрывая перспективы грядущего.
128
Сюжеты, строящиеся на столкновении человека с природой, раскрывают удивительный мир научных и технических открытий, отчëтливо вырисовывают социальную тему. В XIX веке зарождается собственно научная фантастика, которая в творчестве романтика Ж. Верна и выдающегося реалиста Г. Уэллса принципиально обособляется от общефантастической традиции. Она рисует реальный мир, преображаемый наукой. Научная фантастика – это художественное опережение современного научного знания. Главный признак научной фантастики – наличие фантастического вымысла на основе научного открытия. Сюжет в научной фантастике строится с установкой на достоверность. Развитие космической фантастики приводит к открытию новых миров. Развитие детской литературы порождает новый облик фантастического мира – мир игрушечный: у Л. Кэролла, К. Коллоди, А. Милна; у русских писателей А.Н. Толстого («Золотой ключик»), у Н.Н. Носова («Незнайка в Солнечном городе», «Незнайка на Луне»). Стилевые и жанровые формы фантастики – гротеск, фантасмагория и феерия – стали традиционным вспомогательным средством сатиры: от Франсуа Рабле до М.Е. Салтыкова-Щедрина («История одного города») и В.В. Маяковского («Клоп» и «Баня»). А нежанровыми разновидностями фантастической литературы 20-го века стали фантастический реализм, магический реализм. Важное место занимает трилогия англичанина Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец» (1954–1955), написанная в русле эпической фантастики, но сегодня жанр этой книги характеризуется как фэнтези. В конце ХХ – начале ХХI века собственно классическая научная фантастика начала уступать в популярности фэнтези и мистическим триллерам, которые генетически восходят к фантастике. фэ́нтези (от англ. fantasy – «фантазия») – вид фантастической литературы, основанный на использовании мифологических и сказочных мотивов. В современном виде сформировался в начале XX века. Произведения фэнтези чаще всего напоминают историко-приключенческий роман, действие которого происходит в вымышленном мире, близком к реальному Средневековью. Герои таких произведений сталкиваются со сверхъестественными явлениями и существами. В отличие от научной фантастики, фэнтези не стремится объяснить мир, в котором происходит действие произведения, с точки зрения науки. Сам этот мир существует в виде некоего допущения (чаще всего его местоположение никак не оговаривается: то ли это параллельный мир, то ли другая планета), а его физические законы могут отличаться от реалий нашего мира. В таком мире может быть реальным существование богов, колдовства, мифических существ (драконы, эльфы, гномы, тролли), привидений, вампиров и любых других фантастических сущностей. Фэнтези – это также мир, где люди живут с богами, ходят с ними по земле, это особая модель мира и своеобразная модель его восприятия. Научная фантастика, безусловно, отличается от фэнтези, ведь научная фантастика это то, что может происходить при развитии науки и техники или, что бы могло происходить, например, в прошлом. Современные произведения фэнтези, например, «Гарри Поттер» Джоан Роулинг и «Ночной дозор», «Дневной дозор» Сергея Лукьяненко описывают мир не прошлого и не будущего, а параллельный нашему. События таких произведений затрагивают весь описываемый фантастический мир, где происходят масштабные войны, а в задачу героев входит спасение мира или, как минимум, значительной его части. Для жанра характерны многотомные эпопеи с описаниями битв и походов. Центральной нитью сюжета обычно является квест (миссия) в поисках некоего волшебного предмета, места, человека или знания главного героя и его друзей, который может продолжаться на протяжении многих томов.
129
В настоящий момент выделяются следующие основные жанровые разновидности фантастики – научная, философская и социальная фантастика, приключенческая, ужасы. Основные фантастические жанры прошлого – фантастическое путешествие и утопия. Утопия (в переводе означает место, которого нет) имеет определённую связь с фантастикой, но не уподоблена ей. В Европе этот жанр появился с зарождением гуманизма в эпоху Возрождения. У зачинателей жанра утопии Т. Мора («Утопия») и Т. Кампанеллы («Город Солнца») утопия тяготеет к дидактическому трактату. Мыслители и мечтатели прошлого изображали счастливый мир будущего, где нет войн и болезней, а все сферы жизни общества подчинены законам разума. Писатели-утописты брали на себя роль провидцев и пророков. Научную фантастику до сих пор часто сближают с утопиями. Но утопии древности были лишены технического или научного арсенала. Их авторы в целом не стремились изображать научный прогресс. Они искали рецепты и модели для создания совершенного общественного устройства. В самом общем виде утопия содержит в себе два основных момента: критика существующего общества и утверждение образца желаемого идеального общественного устройства. поиск истины как объективного знания заменялся поиском правды как соответствия идеалу. Прошли века. И утопия сменилась антиутопией – изображением «будущего без будущего», мëртвого механизированного тоталитарного общества, технически совершенного, но где человеку отведена роль простой социальной единицы. На самом деле антиутопия не является полной противоположностью утопии: антиутопия развивает основные принципы утопии, доводя их до абсурда. Теперь оказывается, что один и тот же человеческий разум способен построить и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы и «О дивный новый мир» О. Хаксли. В антиутопиях авторы размышляют о возможных трагических вариантах и путях развития человеческой цивилизации в целом, предупреждают об опасных поворотах на этом пути. В утопиях рисуется, как правило, прекрасный и изолированный от других мир, предстающий перед восхищённым взором стороннего наблюдателя и подробно разъясняемый пришельцу местным «инструктором». А в антиутопиях мир, основанный вроде бы на тех же предпосылках, что и в утопии, дан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, чтобы проследить и показать чувства человека, претерпевающего на себе законы якобы идеального государства. Конфликт личности и тоталитарной системы становится движущей силой любой антиутопии. В центре научно-фантастического произведения всегда должен стоять человек. Человек – это основное мерило искусства, герой всей мировой цивилизации, это главное, и никто не станет пропагандировать научную фантастику без героев, без людей. Научная фантастика возникла и существует как своеобразная форма ответа на основные проблемы культуры и философии, например: что есть окружающий человека мир и что есть мир человека, какими видятся в будущем мир человека и сам человек. Фантастика даёт огромную свободу творческому воображению писателя. Этот жанр позволяет высказать философско-гипотетическое предположение о будущем человечества, о разных сторонах, возможных результатах и следствиях технического и общественного прогресса. Характерную черту современной научной фантастики составляет стремление авторов обнаружить глубинные структуры, скрытые механизмы мироздания. Фантастика становится как бы экспериментальной лабораторией, в которой исследуются пути развития современности и будущего.
130
вОпрОСы И заданИя 1. В чём разница между вымыслом в реалистическом и фантастическом произведении? 2. Как вы думаете, почему в литературе столь плодотворным оказалось сочетание фантастики и романтики? 3. Что общего и чем отличаются фантастика и фэнтези? Утопия и антиутопия? 4. Приведите свои примеры произведений всемирной литературы, относящихся к жанрам научной фантастики, фэнтези, антиутопии. 5. Используя материал учебника, составьте опорную схему для устного ответа «Фантастика: от волшебной сказки до фэнтези».
Рэй Брэдбери не только воспринял лучшие традиции предшествующей и современной ему фантастической литературы, но и оказался новатором жанра. Сам писатель однажды пошутил: «Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой, Эдгар По приходится мне двоюродным братом. Ну, кем я ещё мог стать, как не писателем-фантастом – в такой-то семейке!» Он разработал многие жанры научной фантастики, создав, кроме того, произведения, близкие к реалистическому методу. Один из виднейших американских исследователей творчества Р. Брэдбери В.Л. Джонсон так определяет круг его творческих интересов: «Рэй Брэдбери – писатель, с особым мастерством передающий свои мечты на бумаге... Его мечты о магии и перевоплощении, добре и зле, маленьком городе в Америке и каналах Марса... популярны и долговременны... Темы, которые интересуют Брэдбери, многочисленны: ракеты, роботы, путешествия во времени и в космосе, магия; взросление в среднезападном городе в 1920-е годы и старение в заброшенной земной колонии на другой планете». Брэдбери многое предсказал в своей научной фантастике и указал на её ближайшие перспективы вместе со своими выдающимися современниками
А. Азимовым, К. Саймаком, Р. Шекли, А. Кларком. В одном из интервью на вопрос «Вы никогда не жалели, что родились в XX веке, а не в XXII, например?» Брэдбери ответил: «Нет, я был рождён в правильное время. Когда я родился, в 1920 году, ещë не были изобретены ни радио, ни телевидение. О полëтах в космос человек ещё и мечтать не мог. Так что я был рождëн хотя бы для того, чтобы придумать и описать все эти фантастические вещи». Он приблизил научную фантастику к «большой» литературе, обогатил еë социально-нравственной проблематикой. Однако сам писатель неоднократно высказывался по поводу попыток критиков причислить его только к области научной фантастики: «Я никогда в жизни не писал научной фантастики, за исключением «451 градусов по Фаренгейту». «Марсианские хроники», как и большинство моих коротких рассказов, написаны в жанре фэнтези. Фэнтези – это искусство невозможного, а научная фантастика – искусство возможного». В интервью писатель рассказывал, что замыслы его романов и новеллистических циклов возникали по мере накопления материала от сюжета к сюжету, от произведения к произведению. «Если взять мои так называемые романы, то они и не романы вовсе. «Марсианские хроники» выглядят как роман, но это
131
не так. Это сборник рассказов, которые я написал, не осознавая, что они имеют отношение друг к другу. Позже, гораздо позже, я собрал их вместе в книгу, которая стала похожа на роман. Точно так же с «Вином из одуванчиков»: сборник рассказов, собранных мной так, чтобы походило на роман. И так же с книгой «Зелëные тени, белый кит» – сборник моих рассказов об Ирландии и Джоне Хьюстоне. Я думаю, что не похож на всех тех писателей, что пишут сегодня, да и, наверное, на писателей всех времëн как раз в том, что пишу серию рассказов, а затем оказывается, что написал книгу». В 1953 году вышел знаменитый роман писателя «451 градусов по Фаренгейту». Это произведение по праву стоит в одном ряду со знаменитыми антиутопиями ХХ века, такими, как «Мы» Е. Замятина (1921), «О дивный новый мир» О. Хаксли (1932) и «1984» Дж. Оруэлла (1949). В начале XXI века Брэдбери с горечью заметил, что «написал страшную сказку, а она взяла и обернулась реальным кошмаром. Есть ощущения, что книги умирают, ведь электронный носитель – совсем не книга». Писатель печалился, что потребление действительно стало новой религией XXI века, а чтение книг сделалось немодным и нудным занятием, а всем так хочется бездумного веселья. В 1957 году Рэй Брэдбери создал лирический роман «Вино из одуванчиков», который ещë более подтверждает лирико-романтический характер его прозы. Писателя вообще называют вечным романтиком. Это произведение, по сути, автобиографический роман. Брэдбери утверждает: детство – это «время, когда вы ещë способны поверить в то, чего, как вы знаете, не существует». Тема детства для автора представляла удивительную возможность раскрыть в поэтической и драматической форме духовный рост юного героя. В теме становления личности заключается и радость, и грусть, и любопытство, и мучительность взросления, когда надо самому выбирать собственную дорогу. Брэдбери также явился создателем оригинального типа лирической новеллы. Вся его новелистика имеет большой диапазон жанровых разновидностей, помимо лирической и фантастической новеллы, это новелла-детектив, новелла-анекдот, новелла-фэнтези. Даже самые мрачные ситуации и персонажи-чудовища, монстры и т.п. в мире писателя уравновешены полюсом добра, человечности и высокой Поэзии. У библейской темы особая роль в творчестве американского писателя – это не продолжение библейских мотивов, а использование библейских ситуаций как универсальный (и традиционный) приëм классической мировой литературы, их оригинальная интерпретация, направленная к созданию собственной картины современного мира. Например, библейская символика может звучать в преломлении религии космической эры (повесть «Левиафан-99»). Брэдбери проявил себя и как талантливый киносценарист, автор оперных либретто, известны его работы на телевидении, он основал собственный театр, был консультантом Национального управления по аэронавтике и космосу США. Рэй Брэдбери в многочисленных интервью приоткрыл завесу тайны собственных взглядов. В последние годы писатель с удовольствием перечитывал
132
Б. Шоу, Шекспира и Диккенса. Он всю жизнь старался следовать призыву: «Никогда не сдавайся!» («Never give up!»), не приветствовал клонирование. Писатель грустил о «мутации» жанра фантастики: «В моё время фантастика была увлечена будущим… Сейчас – апокалипсисом…». Брэдбери до конца жизни не расставался с чувством юмора: «не могу сказать, что мне нравится выражение «живой классик», но определённо звучит лучше, нежели «мёртвый классик». Когда мне исполнится сто лет, сразу выдадут какую-нибудь премию: просто за то, что ещё не умер». Педагогикой добра можно назвать его систему воспитания, тем более, что он мог применить её на практике: у писателя было пятеро детей. Р. Брэдбери учил: «В тот момент, когда ты собираешься сделать зло, сделай добро. Не завтра. Не послезавтра, а именно сейчас. Это мгновение принадлежит тебе. Хватайся за него, как за золотую нить». вОпрОСы И заданИя 1. Почему писатель называл себя «выпускником библиотеки»? Вспомните, кого ещё из писателей ХХ века можно так назвать. 2. Какую роль в творческой жизни писателя сыграла его жена? Приведите подобные примеры из истории мировой литературы. 3. Прокомментируйте высказывание Брэдбери: «Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой, Эдгар По приходится мне двоюродным братом…» Почему именно этих писателей он называл своей «семьёй»? 4. Как вы понимаете слова Брэдбери: «Фантастика – это искусство возможного…»? 5. В чём своеобразие фантастики американского писателя? 6. Составьте опорный конспект или схему «Особенности творчества Рэя Брэдбери».
Краткое содержание романа «451 градус по Фаренгейту» Перед нами Америка ХХI века. Главный герой – тридцатилетний Гай Монтэг – пожарник. Но пожарные команды не сражаются с огнëм. У них иная задача – отыскивать книги и предавать огню их, а также дома тех, кто осмелился держать в них такую крамолу. Вот уже десять лет Монтэг исправно выполняет свои обязанности, не задумываясь о смысле и причинах такого книгоненавистничества. Встреча с юной и романтичной Клариссой Маклеланд выбивает героя из колеи привычного существования. Впервые за долгие годы Монтэг понимает, что человеческое общение есть нечто большее, нежели обмен заученными репликами. Кларисса резко выделяется из массы своих сверстников, помешанных на скоростной езде, спорте, примитивных развлечениях в «Луна-парках» и бесконечных телесериалах. Она любит природу, склонна к рефлексиям и явно одинока. Вопрос Клариссы: «Счастливы ли вы?» заставляет Монтэга по-новому взглянуть на жизнь, которую ведëт он – а с ним и миллионы американцев. Довольно скоро он приходит к выводу, что, конечно же, счастливым это бездумное существование по инерции назвать нельзя. Он ощущает вокруг пустоту, отсутствие тепла, человечности. Словно подтверждает его догадку о механическом существовании несчастный случай с его женой Милдред. Возвращаясь домой с работы, Монтэг застаëт жену без
133
сознания. Она отравилась снотворным, машинально глотая таблетку за таблеткой. Однако приехавшая скорая помощь спасает её. Монтэг и Милдред женаты уже давно, но их брак превратился в пустую фикцию. Детей у них нет – Милдред была против. Каждый существует сам по себе. Жена с головой погружена в мир телесериалов и теперь с восторгом рассказывает о новой затее телевизионщиков – ей прислали сценарий очередной «мыльной оперы» с пропущенными строчками, которые должны восполнять сами телезрители. Три стены гостиной дома Монтэгов являют собой огромные телеэкраны, и Милдред настаивает на том, чтобы они потратились и на установление четвëртой телестены – тогда иллюзия общения с телеперсонажами будет полной. Мимолëтные встречи с Кларисой приводят к тому, что Монтэг из отлаженного автомата превращается в человека, который смущает своих коллег-пожарных неуместными вопросами и репликами, вроде того: «Были ведь времена, когда пожарники не сжигали дома, но наоборот, тушили пожары?» Пожарная команда отправляется на очередной вызов, и на сей раз Монтэг испытывает потрясение. Хозяйка дома, уличëнная в хранении запрещëнной литературы, отказывается покинуть обречëнное жилище и принимает смерть в огне вместе со своими любимыми книгами. На следующий день Монтэг не может заставить себя пойти на работу. Он чувствует себя совершенно больным, но его жалобы на здоровье не находят отклика у Милдред, недовольной нарушением стереотипа. Кроме того, она сообщает мужу, что Клариссы Маклеланд нет в живых – несколько дней назад она попала под автомобиль, и её родители переехали в другое место. В доме Монтэга появляется его начальник брандмейстер Битти. Он почуял неладное и намерен привести в порядок забарахливший механизм Монтэга. Битти читает своему подчинëнному небольшую лекцию, в которой содержатся принципы потребительского общества, какими видит их и сам автор... До Монтэга доходит смысл предупреждения Битти, но он зашëл уже слишком далеко. Он хранит в доме книги, взятые им из обречëнного на сожжение дома. Он признаëтся в этом Милдред и предлагает вместе прочитать и обсудить их, но отклика не находит. В поисках единомышленников Монтэг выходит на профессора Фабера, давно уже взятого на заметку пожарниками. Отринув первоначальные подозрения, Фабер понимает, что Монтэгу можно доверять. Он делится с ним своими планами по возобновлению книгопечатания, пока пусть в ничтожных дозах. Над Америкой нависла угроза войны – хотя страна уже дважды выходила победительницей в атомных конфликтах, – и Фабер полагает, что после третьего столкновения американцы одумаются и, по необходимости забыв о телевидении, испытают нужду в книгах. На прощание Фабер даëт Монтэгу миниатюрный приëмник, помещающийся в ухе. Это не только обеспечивает связь между новыми союзниками, но и позволяет Фаберу получать информацию о том, что творится в мире пожарников, изучать его и анализировать сильные и слабые стороны противника. Военная угроза становится всë более реальной, по радио и ТВ сообщают о мобилизации миллионов. Но ещë раньше тучи кадр из кинофильма
134
сгущаются над домом Монтэга. Попытка заинтересовать жену и её подруг книгами оборачивается скандалом. Монтэг возвращается на службу, и команда отправляется на очередной вызов. К своему удивлению, машина останавливается перед его собственным домом. Битти сообщает ему, что Милдред не вынесла и доложила о книгах куда нужно. Но её донос чуть опоздал: подруги проявили больше расторопности. По распоряжению Битти Монтэг собственноручно предаëт огню и книги, и дом. Но затем Битти обнаруживает передатчик, которым пользовались для связи Фабер и Монтэг. Чтобы уберечь своего товарища от неприятностей, Монтэг направляет шланг огнемëта на Битти. Затем наступает черëд двух других пожарников. С этих пор Монтэг становится особо опасным преступником. Организованное общество объявляет ему войну. Впрочем, тогда же начинается и та самая большая война, к которой уже давно готовились. Монтэгу удаëтся спастись от погони. По крайней мере, на какое-то время от него теперь отстанут: чтобы убедить общественность, что ни один преступник не уходит от наказания, преследователи умерщвляют ни в чëм не повинного прохожего, которого угораздило оказаться на пути страшного Механического Пса. Погоня транслировалась по телевидению, и теперь все добропорядочные граждане могут вздохнуть с облегчением. Руководствуясь инструкциями Фабера, Монтэг уходит из города и встречается с представителями очень необычного сообщества. Оказывается, в стране давно уже существовало нечто вроде духовной оппозиции. Видя, как уничтожаются книги, некоторые интеллектуалы нашли способ создания преграды на пути современного варварства. Они стали заучивать наизусть произведения, превращаясь в живые книги. Кто-то затвердил «Государство» Платона, кто-то «Путешествия Гулливера» Свифта и т. д. Тысячи единомышленников делают своë дело и ждут, когда их драгоценные знания снова понадобятся обществу. Возможно, они дождутся своего. Страна переживает очередное потрясение, и над городом, который недавно покинул главный герой, видны неприятельские бомбардировщики. Они сбрасывают на него свой смертоносный груз и превращают в руины это чудо технологической мысли. чИтаеМ, разМыШляеМ 1. Прочитайте роман полностью. Заинтересовал ли он вас? О чём заставил задуматься? 2. Используя теоретический материал учебника, докажите, что роман принадлежит к жанру фантастики. 3. Расскажите о пути Монтэга к прозрению. Как вы думаете, какое отношение к его судьбе имеет утверждение из эпиграфа: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк» (Хуан Рамон Хименес). 4. Какую роль в повествовании играет Кларисса? Почему героиня погибает? 5. Какой вы представляете себе жену главного героя, Милдред? Почему она доносит на мужа? 6. Можно ли утверждать, что Кларисса и Милдред – героини антиподы? Свою мысль обоснуйте. 7. Прочитайте инструкцию пожарников. В чём её абсурдность? 8. Почему именно огонь становится орудием уничтожения предметов культуры? 9. Дайте характеристику обществу, описанному в романе.
135
10. Приведите примеры изображения в произведении научно-технического прогресса и духовной жизни общества. В какой связи они находятся? Почему? 11. Какое значение в повествовании имеет возрастающая военная угроза? Почему в конце произведения описывается бомбардировка, превращающая город в руины? 12. Можно ли узнать в романе Брэдбери наше время? В чём именно? 13. Перечитайте заключительный эпизод произведения (сцена у костра). Собеседники Монтэга называют много имён, среди них Иоанн Богослов, Платон, Марк Аврелий, Шопенгауэр… Продолжите список. Почему названы эти личности? Что вам о них известно? 14. Почему книгу Брэдбери часто называют романом-предупреждением? 15. Что такое книга, по мнению писателя? 16. Как вы думаете, почему именно это произведение завершает изучение предмета «Всемирная литература»?
прочитайте отрывок из романа «451 градус по фаренгейту». «Монтэг неподвижно сидел в постели. – А раз всë стало массовым, то и упростилось,– продолжал Битти.– Когда-то книгу читали лишь немногие – тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Вы понимаете меня, Монтэг? – Кажется, да, – ответил Монтэг. Битти разглядывал узоры табачного дыма, плывущие в воздухе. – Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия – собаки, лошади, экипажи – медленный темп жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объëме. Сокращëнное издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать! Скорее к развязке! – Скорее к развязке,– кивнула головой Милдред. – Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом ещё больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты, потом ещë: десять-двадцать строк для энциклопедического словаря. Я, конечно, преувеличиваю. Словари существовали для справок. Но немало было людей, чьë знакомство с «Гамлетом» – вы, Монтэг, конечно, хорошо знаете это название, а для вас, миссис Монтэг, это, наверно, так только, смутно знакомый звук, – так вот, немало было людей, чьë знакомство с «Гамлетом» ограничивалось одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который хвастливо заявлял: «Наконец-то вы можете прочитать всех классиков! Не отставайте от своих соседей». Понимаете? Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий. <...> Милдред подошла к постели и стала оправлять простыни. Сердце Монтэга дрогнуло и замерло, когда руки еë коснулись подушки. Вот она тормошит его
136
за плечо, хочет, чтобы он приподнялся, а она взобьëт как следует подушку и снова положит ему за спину. И, может быть, вскрикнет и широко раскроет глаза или просто, сунув руку под подушку, спросит: «Что это?» – и с трогательной наивностью покажет спрятанную книгу. – Срок обучения в школах сокращается, дисциплина падает, философия, история, языки упразднены. Английскому языку и орфографии уделяется всë меньше и меньше времени, и, наконец, эти предметы заброшены совсем. Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего, работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь! Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме умения нажимать кнопки, включать рубильники, завинчивать гайки, пригонять болты? <...> – Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте стеклянные стены, и пусть на них взлетают цветные фейерверки, пусть переливаются краски, как рой конфетти, или как кровь, или херес, или сотерн. Вы, конечно, любите бейсбол, Монтэг? – Бейсбол – хорошая игра. Теперь голос Битти звучал откуда-то издалека, из-за густой завесы дыма. – Что это? – почти с восторгом воскликнула Милдред. Монтэг тяжело навалился на еë руку.– Что это? – Сядь! – резко выкрикнул он. Милдред отскочила. Руки её были пусты.– Не видишь, что ли, что мы разговариваем? Битти продолжал, как ни в чëм не бывало: – Как можно больше спорта, игр, увеселений – пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Организуйте же, организуйте всë новые и новые виды спорта, сверхорганизуйте сверхспорт! Больше книг с картинками. Больше фильмов. А пищи для ума всë меньше. В результате неудовлетворëнность. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превратились в туристские лагери, люди – в орды кочевников, которые стихийно влекутся то туда, то сюда, как море во время прилива и отлива,– и вот сегодня он ночует в этой комнате, а перед тем ночевали вы, а накануне – я. <...> – Возьмём теперь вопрос о разных мелких группах внутри нашей цивилизации. Чем больше население, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них – любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, унитариев, потомков китайских, шведских, итальянских, немецких эмигрантов, техасцев, бруклинцев, ирландцев, жителей штатов Орегон или Мехико. Герои книг, пьес, телевизионных передач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов, механиков. Запомните, Монтэг, чем шире рынок, тем тщательнее надо избегать конфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп, – не дай бог как-нибудь их задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои пишущие машинки! Ну что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги – в подслащённые помои. Так, по крайней мере, утверждали критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, говорили они, что книг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно, и, кружась в вихре веселья, он оставил себе комиксы. Ну и, разу
137
меется, эротические журналы. Так-то вот, Монтэг. И всë это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп – вот что, хвала господу, привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегда быть счастливы: читайте себе на здоровье комиксы, разные там любовные исповеди и торгово-рекламные издания. – Но при чëм тут пожарные?– спросил Монтэг. – А, – Битти наклонился вперёд, окружëнный лëгким облаком табачного дыма. – Ну, это очень просто. Когда школы стали выпускать всë больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, лëтчиков, автогонщиков вместо исследователей, критиков, учëных и людей искусства, слово «интеллектуальный» стало бранным словом, каким ему и надлежит быть. Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одарëнный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды, тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют своë ничтожество. Вот! А книга – это заряжённое ружьё в доме соседа. Сжечь еë! Разрядить ружьё! Надо обуздать человеческий разум. Почëм знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Может быть, я? Но я не выношу эту публику? И вот, когда дома во всём мире стали строить из несгораемых материалов и отпала необходимость в той работе, которую раньше выполняли пожарные (раньше они тушили пожары, в этом, Монтэг, вы вчера были правы), тогда на пожарных возложили новые обязанности – их сделали хранителями нашего спокойствия. В них, как в фокусе, сосредоточился весь наш вполне понятный и законный страх оказаться ниже других. Они стали нашими официальными цензорами, судьями и исполнителями приговоров. Это – вы, Монтэг, и это – я. <...> Битти вытряхнул пепел из трубки на розовую ладонь и принялся его разглядывать, словно в этом пепле заключён был некий таинственный смысл, в который надлежало проникнуть. – Вы должны понять, сколь огромна наша цивилизация. Она так велика, что мы не можем допустить волнений и недовольства среди составляющих еë групп. Спросите самого себя: чего мы больше всего жаждем? Быть счастливыми, ведь так? Всю жизнь вы только это и слышали. Мы хотим быть счастливыми, говорят люди. Ну и разве они не получили то, чего хотели? Разве мы не держим их в вечном движении, не предоставляем им возможности развлекаться? Ведь человек только для того и существует. Для удовольствий, для острых ощущений. И согласитесь, что наша культура щедро предоставляет ему такую возможность. – Да. По движению губ Милдред Монтэг догадывался, о чëм она говорит, стоя в
138
дверях. Но он старался не глядеть на неë, так как боялся, что Битти обернëтся и тоже всë поймет. – Цветным не нравится книга «Маленький чёрный Самбо». Сжечь еë. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и еë тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку лëгких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь всë, что рождает тревогу. В печку! Похороны нагоняют уныние – это языческий обряд. Упразднить похороны. Через пять минут после кончины человек уже на пути в «большую трубу». Крематории обслуживаются геликоптерами. Через десять минут после смерти от человека остаëтся щепотка чëрной пыли. Не будем оплакивать умерших. Забудем их. Жгите, жгите всë подряд. Огонь горит ярко, огонь очищает. Фейерверки за спиной у Милдред погасли. И одновременно – какое счастливое совпадение! – перестали двигаться губы Милдред. Монтэг с трудом перевëл дух. – Тут, по соседству, жила девушка, – медленно проговорил он. – Еë уже нет. Кажется, она умерла. Я даже хорошенько не помню еë лица. Но она была не такая. Как … как это могло случиться? Битти улыбнулся. – Время от времени случается – то там, то тут. Это Кларисса Маклеллан, да? Еë семья нам известна. Мы держим их под надзором. Наследственность и среда – это, я вам скажу, любопытная штука. Не так-то просто избавиться от всех чудаков, за несколько лет этого не сделаешь. Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа. Вот почему мы всë время снижали возраст для поступления в детские сады. Теперь выхватываем ребятишек чуть не из колыбели. К нам уже поступали сигналы о Маклелланах, ещë когда они жили в Чикаго, но сигналы все оказались ложными. Книг у них мы не нашли. У дядюшки репутация неважная, необщителен. А что касается девушки, то это была бомба замедленного действия. Семья влияла на еë подсознание, в этом я убедился, просмотрев еë школьную характеристику. Еë интересовало не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность опасна. Начни только спрашивать почему да зачем, и если вовремя не остановиться, то конец может быть очень печальный. Для бедняжки лучше, что она умерла. – Да, она умерла. – К счастью, такие, как она, встречаются редко. Мы умеем вовремя подавлять подобные тенденции. В самом раннем возрасте. Без досок и гвоздей дом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски и гвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а ещë лучше – ни одной. Пусть забудет, что есть на свете такая вещь, как война. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами, – это всë-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие, Монтэг, превыше всего! Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зерна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит,
139
– ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперëд, хоть на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы и обобщения. Ибо это ведëт к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену, – а в наши дни большинство это умеет, – куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя еë ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал! Нет, к чëрту! Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего – ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то всë равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло, как следует. Битти встал. – Ну, мне пора. Лекция окончена. Надеюсь, я вам всë разъяснил. Главное, Монтэг, запомните – мы борцы за счастье – вы, я и другие. Мы охраняем человечество от той ничтожной кучки, которая своими противоречивыми идеями и теориями хочет сделать всех несчастными. Мы сторожа на плотине. Держитесь крепче, Монтэг! Следите, чтобы поток меланхолии и мрачной философии не захлестнул наш мир. На вас вся наша надежда! Вы даже не понимаете, как вы нужны, как мы с вами нужны в этом счастливом мире сегодняшнего дня. Битти пожал безжизненную руку Монтэга. <...>» Перевод Т. Шинкарь
ОбСудИМ вМеСте 1. Как Бити объясняет неизбежность «снижения содержания книг до известного стандарта»? 2. «Пусть люди станут одинаковыми, тогда все будут счастливы…». Согласны ли вы с таким тезисом? Как показана его реализация в отрывке? 3. Что такое счастье в представлении Бити? 4. Почему Бити утверждает, что «книга – это заряжённое ружьё в доме соседа»? 5. Чем опасна Кларисса Маклеллан? 6. Согласны ли вы, что чтение – враг веселья, спокойствия и счастья, а рефлексы нужнее мыслей? 7. «Огонь очищает», – утверждает Бити. От чего очищает огонь, упоминаемый в отрывке? 8. Найдите в приведённом отрывке приметы современного мира. 9. Представьте себе, что «лекция» Бити обращена к вам. Что бы вы возразили герою? Свои рассуждения запишите.
140
Вдумаемся В прочитанное Р. Брэдбери первым из писателей XX века – авторов антиутопий – эстетически преодолевал трагический исход противостояния государства и человека в романе «451 градус по Фаренгейту» (англ. Fahrenheit 451). Перед нами и научно-фантастический роман, и философская антиутопия. Название романа происходит от свойства бумаги самовоспламеняться при температуре 451 градуса по Фаренгейту (233 градуса по Цельсию). Произведение описывает тоталитарное общество, которое опирается на массовую культуру и потребительское мышление, в котором все книги подлежат сожжению. Роман был экранизирован в 1966 году. Брэдбери написал «451 градусов по Фаренгейту», когда составлялись «чёрные списки» (в Америке шло гонение на инакомыслящих). Средства научной фантастики позволили ему передать в концентрированном виде зловещие последствия обеднения кругозора, выхолащивания человеческих чувств при потреблении только консервированной, подготовленной для восприятия информации. С самого начала своего появления роман «451 градус по Фаренгейту» стал жертвой цензуры. В 1967 году началась публикация специального издания книги для средних школ. Свыше семидесяти пяти фраз были изменены, чтобы исключить такие слова как «ад», «проклятие», «аборт», два фрагмента были переписаны и т.д., однако эти факты умалчивались, и большинство читателей даже о них не догадывалось. В то же самое время продолжалось печатание «взрослой» версии, которая продавалась в книжных магазинах. После шести лет параллельного выпуска двух изданий издатель прекратил выпуск «взрослой» версии, оставив лишь сокращённую, которая и продавалась с 1973 по 1979 год. Однако об этом не подозревал даже сам Брэдбери, не говоря уже о ком-либо другом. И только с 1980 года стала выходить полная версия книги. Учёные проанализировали роман «451 градус по Фаренгейту» и пришли к твёрдому убеждению, что автор выступил в нём провидцем многих технических предметов и явлений будущего. Так, например, «телевизионные стены» – это аналог современных плазменных панелей, впервые появившихся на рубеже XX и XXI веков. А радиопередатчики типа «Ракушка» являются аналогом современных портативных плееров, первая модель которого появилась в 1979 году. В жизни людей будущего, описанного в романе, большое место занимает телевидение. С помощью телевизионных стен люди общаются с друзьями, что можно назвать общением друзей в социальных сетях, т.е. это можно считать предтечей Интернета. В тексте упоминается, что изображение передаётся на экране «в цвете и объёме», то есть действует цветное телевидение, поддерживающее 3D-изображение. В своё время писатель утверждал, что фантастика – это «окружающая нас реальность, доведённая до абсурда». С большой долей вероятности можно утверждать, что автор стремился именно эту мысль сделать основной идеей романа «451 градусов по Фаренгейту», который представляет собой тематически расширенную версию более раннего рассказа «Пожарник». В произведении Брэдбери изобразил Америку ХХI века, он пользовался интересным методом: картина будущего моделируется на основе существу
141
ющих современных тенденций. Таким образом, автор в своём романе создаёт фактически антимодель с помощью символов и фантазии. Он размышлял и о судьбах земной цивилизации и о будущем своей родной Америки. США, выведенные в книге, – это те же Соединённые Штаты, что и в ХХ веке, с их культурой потребления, деньгами, так называемым «американским образом жизни», навязчивой рекламой, «мыльными операми», уютным ограниченным миром коттеджей, который заслоняет реальность, обманывает сознание человека и обедняет его. Только всё в романе доведено до крайности, до того самого «абсурда». Пожарники не тушат пожары, а сжигают запрещённые книги. Людей, предпочитающих ходить пешком, а не ездить на машинах, принимают за сумасшедших. Возбраняется даже любоваться природой. Любые мало-мальские отступления от общепринятого образа жизни вызывают репрессии. В ХХ веке значительно возросли объёмы информации, получаемые человеком, что привело к информационным перегрузкам. Рэй Брэдбери в своём романе представил один из вариантов решения данной проблемы теми, кто вроде бы очень озабочен состоянием человека, его разума и души. Мол, репрессии по отношению к литературе начались не сами собой, они, что делать, вынужденная мера. И вот, когда в какой-то момент стало ясно, что информационную сферу нужно сокращать, возник вопрос: какую её часть? Средства связи? Без них не обойтись. Телевидение, рекламу? Они уже давно стали неотъемлемой частью жизни людей, и слишком многие в них заинтересованы с практической точки зрения. А вот и решение – надо избавиться от книг! Итак, зачем книги, если есть телевизор, рассуждает один из героев – Битти. Да и от чтения больше вреда, чем от просмотра телепередач – книги тревожат, заставляют думать. Они опасны! Люди, читающие книги, становятся «интеллектуалами», выделяются из остальной публики. Однако мы знаем, что в истории человечества не раз были эпохи, когда горели костры из книг, инквизиция, фашизм – все они могут быть охарактеризованы как периоды мракобесия и варварства. Брэдбери полагал, что все ужасы цивилизованного мракобесия рождаются не в результате однократного акта установления диктатуры, а эволюционным путём, вследствие системы безобидных поначалу мер. Никто не навязывал людям подобных идей, они сами к этому пришли. В романе отсутствует образ диктатора, «порочность общественной системы писатель относит за счёт засилья техники, массовой информации, в то время как Г. Уэллс и Дж. Оруэлл делают акцент на антагонизме социальных групп, противостоянии партий». Многие критики именуют роман, помимо «антиутопии», ещё и «романомпредостережением». Но автор отнюдь не предостерегает против технического прогресса вообще, он только предупреждает об отрицательных последствиях злоупотребления им в ущерб свободе человеческой личности. В книге два символа «механизации» человечества. Первый – «механический пёс» – кибер, предназначенный для вылавливания «преступников», выбивающихся из системы. Второй – модернизированное телевидение. Механический пёс олицетворяет агрессию, репрессии, он напоминает о каре за несогласие с обществом, за попытку выбиться из колеи. Телевизорная стена – символ людского безразличия, атрофии души и интеллекта человека будущего. Но даже и такой человек с атрофированной духовностью не может быть счастлив в этом мире.
142
У Брэдбери можно обнаружить прямое противостояние «человек – техника». По его мнению, «технизированное общество, состоящее из разобщённых людей, неизбежно порождает тиранию, не оставляя места для человеческого самовыражения». Брэдбери ценил общечеловеческое значение технического прогресса. По мнению известного фантаста А. Казанцева, Брэдбери, наблюдая действительность, показывает «своеобразные ножницы между возможностями развития техники и культуры». Роман «451 градусов по Фаренгейту» наглядно иллюстрирует конечный этап развития техносферы – этим словом называют совокупность технологий, существующих на земле, достигших определённого уровня развития. Всех действующих лиц книги можно разделить на две группы: первая – выразители «официальной» идеологии, считающие опасным всякого рода инакомыслие, – это Битти, жена Монтэга Милдред, её подруги. Милдред – всегда готова принять точку зрения большинства. Её философия – философия толпы. У неё нет собственного мнения, она не может аргументировано обосновать правильность или неправильность того или иного действия. Она мыслит штампами, как и её приятельницы. Вторая группа – это так называемые «диссиденты» – Кларисса, Фабер, Грэнджер. Главный герой – Гай Монтэг по образу своего мышления находится где-то между ними: сначала ближе к первой группе, а затем – ко второй. Каждый из персонажей выступает на сцену со своим монологом, последовательно подталкивая главного героя к выработке собственной позиции. Он терзается сомнениями: надо ли прислушиваться к миру, как Кларисса, или оставаться к нему равнодушным, как Милдред? Надо ли смириться с необходимостью уничтожения всего того, что выходит за рамки массового уровня культуры, как считает Битти, или пытаться сохранять нравственные и культурные ценности, как предлагает Фабер? Все эти люди оставляют неизгладимый след в душе Монтэга, общение с ними способствует формированию его мировоззрения. Персонажей-наставников следует рассматривать не только в сюжетном контексте: роман Брэдбери – это ещё и философская аллегория. Герои-философы нужны ему, чтобы с их помощью высказать ту или иную точку зрения. Активные мыслители – «люди-книги». Их устами говорит Грэнджер: «... За эти двадцать или более лет мы создали нечто вроде организации и наметили план действий». Их философия – философия действия, они заучивают наизусть содержание книг, держат связь друг с другом и разрабатывают принципы, пусть и утопические, на которых будет построено новое, посттехнократическое общество. Рассуждения они подкрепляют поступками. Встреча с каждым из «учителей» (со знаком «+» или «–») для Монтэга соотносится с одним из этапов его духовного развития. Общение с Клариссой пробуждает в нём сомнение в правильности жизненного выбора, с Милдред и её подругами – открывает глаза на пустоту его существования, с Битти – даёт понимание причин духовного кризиса в обществе, с Фабером – позволяет назвать, наконец, вещи своими именами, с Грэнджером и его единомышленниками – помогает определить своё жизненное предназначение. Р. Брэдбери писал: «Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой роднёй человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась
143
из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем, и всё это записано, и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества».
ИдёМ в бИблИОтеку Прочитайте романы писателя «Марсианские хроники» и «Вино из одуванчиков». Шлионская И.А. Философские аспекты в творчестве писателей Р. Хайнлайна, Р. Брэдбери и Р. Баха («Роман «451 градус по Фаренгейту» – глава из диссертации). Маркина Н.В. Художественный мир Рэя Брэдбери: традиции и новаторство. М., 2006. презентаЦИИ, прОекты, рефераты ♦ «Страшная сказка, которая обернулась реальным кошмаром» – современность фантастики Рэя Брэдбери (по роману «451 градус по Фаренгейту»). ♦ Книга у постмодернистов и Книга у Брэдбери. ♦ Фантастика и фантастическое в современном кино. ♦ Книга в человеческой культуре. Проба Пера ▶ Попробуйте описать в жанре научной фантастики, фэнтези, утопии или антиутопии современное состояние мира.
Это интересно ✴ Рэй Брэдбери утверждал, что никогда не летал на самолётах, не умел водить машину, не пользовался компьютером, и вообще технические новшества, по его словам, вызывали у него панику.✴ из статьи рэя брэдбери «радость писать» «Пыл. Увлечённость. Как редко приходится слышать эти слова. Как редко встречается то и другое в жизни и даже в творчестве. <...> Если вы пишете без увлечённости, без горения, без любви, вы только половина писателя. Это означает, что вы непрестанно оглядываетесь на коммерческий рынок или прислушиваетесь к мнению авангардистской элиты и поэтому не можете оставаться самим собой. Больше того – вы сами себя не знаете. Ибо, прежде всего, у писателя должно быть беспокойное сердце. Писателя должно лихорадить от волнения и восторга. Если этого нет, пусть работает на воздухе, собирает персики или
127
вот свершилось: в 1950 году было опубликовано первое его крупное произведение – «Марсианские хроники», а затем – «451 градус по Фаренгейту». Далее его слава стала всемирной. В 1954 году (как и до этого в 1948) его рассказы включались в антологии лучших американских рассказов. А с Маргарэт они прожили всю жизнь, но 24 ноября 2003 года она умерла. Для писателя это стало большим ударом. «Не будь её – я никогда не стал бы писателем. Она всегда верила в меня и говорила: «Ты будешь знаменитостью». Все произведения Брэдбери относятся к жанру фантастики. Но, чтобы стать в одно и то же время мастером увлекательного вымысла и научного предвидения, нужно иметь не просто широкий, а огромный круг знаний, который мог бы питать его удивительные истории. «Я интересуюсь всеми областями знаний, – писал Рэй Брэдбери. – Я изучал разные вещи,… спектр моих поисков широк, а некоторые области я знаю особенно хорошо – это психиатрия, философия и литература. Постоянно читаю и перечитываю Б. Шоу, прочёл всего Мольера. Среди романистов на меня особенно сильно повлияли Диккенс, Моэм, Киплинг, Стейнбек. С детства люблю детективы. Очень интересуюсь греческой и латинской цивилизациями. У меня очень широкие культурные интересы. Мысли, которые мы черпаем из столь разных дисциплин, скапливаются и дают вспышку, подобную ядерной реакции».
фантастика с греческого языка переводится как способность воображать. Исходной установкой этого жанра литературы является диктат воображения над реальностью. Фантастическое допущение, или фантастическая идея – основной элемент жанра фантастики. Он заключается во введении в произведение фактора, невозможного с точки зрения читателя либо героев произведения. Фантастическое допущение противопоставляется реалистическому допущению – вымыслу, не противоречащему возможному. При этом остальные элементы – проблематика, литературные приëмы, построение сюжета – у фантастических произведений могут совсем и не отличаться от реалистических. Истоки фантастики берут начало в волшебной сказке и героическом эпосе. Фантастика в той или иной форме является спутницей человечества, его культуры. Особенно плодотворным оказалось сочетание фантастики с романтизмом. Немецкие романтики собрали и обработали немецкие волшебные сказки, легенды и предания. Это способствовало становлению жанра литературной сказки во всех европейских литературах. Классический его образец – сказки Х.К. Андерсена. Однако фантастика, безусловно, отличается от волшебной сказки. Романтическую фантастику синтезировало творчество Э.Т.А. Гофмана. У него мы встречаем и готический (ужасов) роман («Эликсир дьявола»), и литературные сказки «Повелитель блох», «Щелкунчик и мышиный король», и феерическую фантасмагорию «Принцесса Брамбилла», и реалистическую повесть с фантастической подоплёкой «Золотой горшок». И у Гёте в «Фаусте» мы также встречаемся с фантастикой и её элементами. Гёте, используя традиционно-фантастический мотив продажи души дьволу, в качестве окончательной ценности утверждает земную жизнедеятельность, преобразующую мир. Фантастика – это также и прогноз, предвидение, это художественное воплощение тенденций научно-технического прогресса. В то же время это повествование, в котором автор использует науку как стержень для развития захватывающего сюжета, который будит воображение, заставляет задумываться над проблемами будущего, раскрывая перспективы грядущего.
128
Сюжеты, строящиеся на столкновении человека с природой, раскрывают удивительный мир научных и технических открытий, отчëтливо вырисовывают социальную тему. В XIX веке зарождается собственно научная фантастика, которая в творчестве романтика Ж. Верна и выдающегося реалиста Г. Уэллса принципиально обособляется от общефантастической традиции. Она рисует реальный мир, преображаемый наукой. Научная фантастика – это художественное опережение современного научного знания. Главный признак научной фантастики – наличие фантастического вымысла на основе научного открытия. Сюжет в научной фантастике строится с установкой на достоверность. Развитие космической фантастики приводит к открытию новых миров. Развитие детской литературы порождает новый облик фантастического мира – мир игрушечный: у Л. Кэролла, К. Коллоди, А. Милна; у русских писателей А.Н. Толстого («Золотой ключик»), у Н.Н. Носова («Незнайка в Солнечном городе», «Незнайка на Луне»). Стилевые и жанровые формы фантастики – гротеск, фантасмагория и феерия – стали традиционным вспомогательным средством сатиры: от Франсуа Рабле до М.Е. Салтыкова-Щедрина («История одного города») и В.В. Маяковского («Клоп» и «Баня»). А нежанровыми разновидностями фантастической литературы 20-го века стали фантастический реализм, магический реализм. Важное место занимает трилогия англичанина Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец» (1954–1955), написанная в русле эпической фантастики, но сегодня жанр этой книги характеризуется как фэнтези. В конце ХХ – начале ХХI века собственно классическая научная фантастика начала уступать в популярности фэнтези и мистическим триллерам, которые генетически восходят к фантастике. фэ́нтези (от англ. fantasy – «фантазия») – вид фантастической литературы, основанный на использовании мифологических и сказочных мотивов. В современном виде сформировался в начале XX века. Произведения фэнтези чаще всего напоминают историко-приключенческий роман, действие которого происходит в вымышленном мире, близком к реальному Средневековью. Герои таких произведений сталкиваются со сверхъестественными явлениями и существами. В отличие от научной фантастики, фэнтези не стремится объяснить мир, в котором происходит действие произведения, с точки зрения науки. Сам этот мир существует в виде некоего допущения (чаще всего его местоположение никак не оговаривается: то ли это параллельный мир, то ли другая планета), а его физические законы могут отличаться от реалий нашего мира. В таком мире может быть реальным существование богов, колдовства, мифических существ (драконы, эльфы, гномы, тролли), привидений, вампиров и любых других фантастических сущностей. Фэнтези – это также мир, где люди живут с богами, ходят с ними по земле, это особая модель мира и своеобразная модель его восприятия. Научная фантастика, безусловно, отличается от фэнтези, ведь научная фантастика это то, что может происходить при развитии науки и техники или, что бы могло происходить, например, в прошлом. Современные произведения фэнтези, например, «Гарри Поттер» Джоан Роулинг и «Ночной дозор», «Дневной дозор» Сергея Лукьяненко описывают мир не прошлого и не будущего, а параллельный нашему. События таких произведений затрагивают весь описываемый фантастический мир, где происходят масштабные войны, а в задачу героев входит спасение мира или, как минимум, значительной его части. Для жанра характерны многотомные эпопеи с описаниями битв и походов. Центральной нитью сюжета обычно является квест (миссия) в поисках некоего волшебного предмета, места, человека или знания главного героя и его друзей, который может продолжаться на протяжении многих томов.
129
В настоящий момент выделяются следующие основные жанровые разновидности фантастики – научная, философская и социальная фантастика, приключенческая, ужасы. Основные фантастические жанры прошлого – фантастическое путешествие и утопия. Утопия (в переводе означает место, которого нет) имеет определённую связь с фантастикой, но не уподоблена ей. В Европе этот жанр появился с зарождением гуманизма в эпоху Возрождения. У зачинателей жанра утопии Т. Мора («Утопия») и Т. Кампанеллы («Город Солнца») утопия тяготеет к дидактическому трактату. Мыслители и мечтатели прошлого изображали счастливый мир будущего, где нет войн и болезней, а все сферы жизни общества подчинены законам разума. Писатели-утописты брали на себя роль провидцев и пророков. Научную фантастику до сих пор часто сближают с утопиями. Но утопии древности были лишены технического или научного арсенала. Их авторы в целом не стремились изображать научный прогресс. Они искали рецепты и модели для создания совершенного общественного устройства. В самом общем виде утопия содержит в себе два основных момента: критика существующего общества и утверждение образца желаемого идеального общественного устройства. поиск истины как объективного знания заменялся поиском правды как соответствия идеалу. Прошли века. И утопия сменилась антиутопией – изображением «будущего без будущего», мëртвого механизированного тоталитарного общества, технически совершенного, но где человеку отведена роль простой социальной единицы. На самом деле антиутопия не является полной противоположностью утопии: антиутопия развивает основные принципы утопии, доводя их до абсурда. Теперь оказывается, что один и тот же человеческий разум способен построить и «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы и «О дивный новый мир» О. Хаксли. В антиутопиях авторы размышляют о возможных трагических вариантах и путях развития человеческой цивилизации в целом, предупреждают об опасных поворотах на этом пути. В утопиях рисуется, как правило, прекрасный и изолированный от других мир, предстающий перед восхищённым взором стороннего наблюдателя и подробно разъясняемый пришельцу местным «инструктором». А в антиутопиях мир, основанный вроде бы на тех же предпосылках, что и в утопии, дан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, чтобы проследить и показать чувства человека, претерпевающего на себе законы якобы идеального государства. Конфликт личности и тоталитарной системы становится движущей силой любой антиутопии. В центре научно-фантастического произведения всегда должен стоять человек. Человек – это основное мерило искусства, герой всей мировой цивилизации, это главное, и никто не станет пропагандировать научную фантастику без героев, без людей. Научная фантастика возникла и существует как своеобразная форма ответа на основные проблемы культуры и философии, например: что есть окружающий человека мир и что есть мир человека, какими видятся в будущем мир человека и сам человек. Фантастика даёт огромную свободу творческому воображению писателя. Этот жанр позволяет высказать философско-гипотетическое предположение о будущем человечества, о разных сторонах, возможных результатах и следствиях технического и общественного прогресса. Характерную черту современной научной фантастики составляет стремление авторов обнаружить глубинные структуры, скрытые механизмы мироздания. Фантастика становится как бы экспериментальной лабораторией, в которой исследуются пути развития современности и будущего.
130
вОпрОСы И заданИя 1. В чём разница между вымыслом в реалистическом и фантастическом произведении? 2. Как вы думаете, почему в литературе столь плодотворным оказалось сочетание фантастики и романтики? 3. Что общего и чем отличаются фантастика и фэнтези? Утопия и антиутопия? 4. Приведите свои примеры произведений всемирной литературы, относящихся к жанрам научной фантастики, фэнтези, антиутопии. 5. Используя материал учебника, составьте опорную схему для устного ответа «Фантастика: от волшебной сказки до фэнтези».
Рэй Брэдбери не только воспринял лучшие традиции предшествующей и современной ему фантастической литературы, но и оказался новатором жанра. Сам писатель однажды пошутил: «Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой, Эдгар По приходится мне двоюродным братом. Ну, кем я ещё мог стать, как не писателем-фантастом – в такой-то семейке!» Он разработал многие жанры научной фантастики, создав, кроме того, произведения, близкие к реалистическому методу. Один из виднейших американских исследователей творчества Р. Брэдбери В.Л. Джонсон так определяет круг его творческих интересов: «Рэй Брэдбери – писатель, с особым мастерством передающий свои мечты на бумаге... Его мечты о магии и перевоплощении, добре и зле, маленьком городе в Америке и каналах Марса... популярны и долговременны... Темы, которые интересуют Брэдбери, многочисленны: ракеты, роботы, путешествия во времени и в космосе, магия; взросление в среднезападном городе в 1920-е годы и старение в заброшенной земной колонии на другой планете». Брэдбери многое предсказал в своей научной фантастике и указал на её ближайшие перспективы вместе со своими выдающимися современниками
А. Азимовым, К. Саймаком, Р. Шекли, А. Кларком. В одном из интервью на вопрос «Вы никогда не жалели, что родились в XX веке, а не в XXII, например?» Брэдбери ответил: «Нет, я был рождён в правильное время. Когда я родился, в 1920 году, ещë не были изобретены ни радио, ни телевидение. О полëтах в космос человек ещё и мечтать не мог. Так что я был рождëн хотя бы для того, чтобы придумать и описать все эти фантастические вещи». Он приблизил научную фантастику к «большой» литературе, обогатил еë социально-нравственной проблематикой. Однако сам писатель неоднократно высказывался по поводу попыток критиков причислить его только к области научной фантастики: «Я никогда в жизни не писал научной фантастики, за исключением «451 градусов по Фаренгейту». «Марсианские хроники», как и большинство моих коротких рассказов, написаны в жанре фэнтези. Фэнтези – это искусство невозможного, а научная фантастика – искусство возможного». В интервью писатель рассказывал, что замыслы его романов и новеллистических циклов возникали по мере накопления материала от сюжета к сюжету, от произведения к произведению. «Если взять мои так называемые романы, то они и не романы вовсе. «Марсианские хроники» выглядят как роман, но это
131
не так. Это сборник рассказов, которые я написал, не осознавая, что они имеют отношение друг к другу. Позже, гораздо позже, я собрал их вместе в книгу, которая стала похожа на роман. Точно так же с «Вином из одуванчиков»: сборник рассказов, собранных мной так, чтобы походило на роман. И так же с книгой «Зелëные тени, белый кит» – сборник моих рассказов об Ирландии и Джоне Хьюстоне. Я думаю, что не похож на всех тех писателей, что пишут сегодня, да и, наверное, на писателей всех времëн как раз в том, что пишу серию рассказов, а затем оказывается, что написал книгу». В 1953 году вышел знаменитый роман писателя «451 градусов по Фаренгейту». Это произведение по праву стоит в одном ряду со знаменитыми антиутопиями ХХ века, такими, как «Мы» Е. Замятина (1921), «О дивный новый мир» О. Хаксли (1932) и «1984» Дж. Оруэлла (1949). В начале XXI века Брэдбери с горечью заметил, что «написал страшную сказку, а она взяла и обернулась реальным кошмаром. Есть ощущения, что книги умирают, ведь электронный носитель – совсем не книга». Писатель печалился, что потребление действительно стало новой религией XXI века, а чтение книг сделалось немодным и нудным занятием, а всем так хочется бездумного веселья. В 1957 году Рэй Брэдбери создал лирический роман «Вино из одуванчиков», который ещë более подтверждает лирико-романтический характер его прозы. Писателя вообще называют вечным романтиком. Это произведение, по сути, автобиографический роман. Брэдбери утверждает: детство – это «время, когда вы ещë способны поверить в то, чего, как вы знаете, не существует». Тема детства для автора представляла удивительную возможность раскрыть в поэтической и драматической форме духовный рост юного героя. В теме становления личности заключается и радость, и грусть, и любопытство, и мучительность взросления, когда надо самому выбирать собственную дорогу. Брэдбери также явился создателем оригинального типа лирической новеллы. Вся его новелистика имеет большой диапазон жанровых разновидностей, помимо лирической и фантастической новеллы, это новелла-детектив, новелла-анекдот, новелла-фэнтези. Даже самые мрачные ситуации и персонажи-чудовища, монстры и т.п. в мире писателя уравновешены полюсом добра, человечности и высокой Поэзии. У библейской темы особая роль в творчестве американского писателя – это не продолжение библейских мотивов, а использование библейских ситуаций как универсальный (и традиционный) приëм классической мировой литературы, их оригинальная интерпретация, направленная к созданию собственной картины современного мира. Например, библейская символика может звучать в преломлении религии космической эры (повесть «Левиафан-99»). Брэдбери проявил себя и как талантливый киносценарист, автор оперных либретто, известны его работы на телевидении, он основал собственный театр, был консультантом Национального управления по аэронавтике и космосу США. Рэй Брэдбери в многочисленных интервью приоткрыл завесу тайны собственных взглядов. В последние годы писатель с удовольствием перечитывал
132
Б. Шоу, Шекспира и Диккенса. Он всю жизнь старался следовать призыву: «Никогда не сдавайся!» («Never give up!»), не приветствовал клонирование. Писатель грустил о «мутации» жанра фантастики: «В моё время фантастика была увлечена будущим… Сейчас – апокалипсисом…». Брэдбери до конца жизни не расставался с чувством юмора: «не могу сказать, что мне нравится выражение «живой классик», но определённо звучит лучше, нежели «мёртвый классик». Когда мне исполнится сто лет, сразу выдадут какую-нибудь премию: просто за то, что ещё не умер». Педагогикой добра можно назвать его систему воспитания, тем более, что он мог применить её на практике: у писателя было пятеро детей. Р. Брэдбери учил: «В тот момент, когда ты собираешься сделать зло, сделай добро. Не завтра. Не послезавтра, а именно сейчас. Это мгновение принадлежит тебе. Хватайся за него, как за золотую нить». вОпрОСы И заданИя 1. Почему писатель называл себя «выпускником библиотеки»? Вспомните, кого ещё из писателей ХХ века можно так назвать. 2. Какую роль в творческой жизни писателя сыграла его жена? Приведите подобные примеры из истории мировой литературы. 3. Прокомментируйте высказывание Брэдбери: «Жюль Верн был моим отцом. Уэллс – мудрым дядюшкой, Эдгар По приходится мне двоюродным братом…» Почему именно этих писателей он называл своей «семьёй»? 4. Как вы понимаете слова Брэдбери: «Фантастика – это искусство возможного…»? 5. В чём своеобразие фантастики американского писателя? 6. Составьте опорный конспект или схему «Особенности творчества Рэя Брэдбери».
Краткое содержание романа «451 градус по Фаренгейту» Перед нами Америка ХХI века. Главный герой – тридцатилетний Гай Монтэг – пожарник. Но пожарные команды не сражаются с огнëм. У них иная задача – отыскивать книги и предавать огню их, а также дома тех, кто осмелился держать в них такую крамолу. Вот уже десять лет Монтэг исправно выполняет свои обязанности, не задумываясь о смысле и причинах такого книгоненавистничества. Встреча с юной и романтичной Клариссой Маклеланд выбивает героя из колеи привычного существования. Впервые за долгие годы Монтэг понимает, что человеческое общение есть нечто большее, нежели обмен заученными репликами. Кларисса резко выделяется из массы своих сверстников, помешанных на скоростной езде, спорте, примитивных развлечениях в «Луна-парках» и бесконечных телесериалах. Она любит природу, склонна к рефлексиям и явно одинока. Вопрос Клариссы: «Счастливы ли вы?» заставляет Монтэга по-новому взглянуть на жизнь, которую ведëт он – а с ним и миллионы американцев. Довольно скоро он приходит к выводу, что, конечно же, счастливым это бездумное существование по инерции назвать нельзя. Он ощущает вокруг пустоту, отсутствие тепла, человечности. Словно подтверждает его догадку о механическом существовании несчастный случай с его женой Милдред. Возвращаясь домой с работы, Монтэг застаëт жену без
133
сознания. Она отравилась снотворным, машинально глотая таблетку за таблеткой. Однако приехавшая скорая помощь спасает её. Монтэг и Милдред женаты уже давно, но их брак превратился в пустую фикцию. Детей у них нет – Милдред была против. Каждый существует сам по себе. Жена с головой погружена в мир телесериалов и теперь с восторгом рассказывает о новой затее телевизионщиков – ей прислали сценарий очередной «мыльной оперы» с пропущенными строчками, которые должны восполнять сами телезрители. Три стены гостиной дома Монтэгов являют собой огромные телеэкраны, и Милдред настаивает на том, чтобы они потратились и на установление четвëртой телестены – тогда иллюзия общения с телеперсонажами будет полной. Мимолëтные встречи с Кларисой приводят к тому, что Монтэг из отлаженного автомата превращается в человека, который смущает своих коллег-пожарных неуместными вопросами и репликами, вроде того: «Были ведь времена, когда пожарники не сжигали дома, но наоборот, тушили пожары?» Пожарная команда отправляется на очередной вызов, и на сей раз Монтэг испытывает потрясение. Хозяйка дома, уличëнная в хранении запрещëнной литературы, отказывается покинуть обречëнное жилище и принимает смерть в огне вместе со своими любимыми книгами. На следующий день Монтэг не может заставить себя пойти на работу. Он чувствует себя совершенно больным, но его жалобы на здоровье не находят отклика у Милдред, недовольной нарушением стереотипа. Кроме того, она сообщает мужу, что Клариссы Маклеланд нет в живых – несколько дней назад она попала под автомобиль, и её родители переехали в другое место. В доме Монтэга появляется его начальник брандмейстер Битти. Он почуял неладное и намерен привести в порядок забарахливший механизм Монтэга. Битти читает своему подчинëнному небольшую лекцию, в которой содержатся принципы потребительского общества, какими видит их и сам автор... До Монтэга доходит смысл предупреждения Битти, но он зашëл уже слишком далеко. Он хранит в доме книги, взятые им из обречëнного на сожжение дома. Он признаëтся в этом Милдред и предлагает вместе прочитать и обсудить их, но отклика не находит. В поисках единомышленников Монтэг выходит на профессора Фабера, давно уже взятого на заметку пожарниками. Отринув первоначальные подозрения, Фабер понимает, что Монтэгу можно доверять. Он делится с ним своими планами по возобновлению книгопечатания, пока пусть в ничтожных дозах. Над Америкой нависла угроза войны – хотя страна уже дважды выходила победительницей в атомных конфликтах, – и Фабер полагает, что после третьего столкновения американцы одумаются и, по необходимости забыв о телевидении, испытают нужду в книгах. На прощание Фабер даëт Монтэгу миниатюрный приëмник, помещающийся в ухе. Это не только обеспечивает связь между новыми союзниками, но и позволяет Фаберу получать информацию о том, что творится в мире пожарников, изучать его и анализировать сильные и слабые стороны противника. Военная угроза становится всë более реальной, по радио и ТВ сообщают о мобилизации миллионов. Но ещë раньше тучи кадр из кинофильма
134
сгущаются над домом Монтэга. Попытка заинтересовать жену и её подруг книгами оборачивается скандалом. Монтэг возвращается на службу, и команда отправляется на очередной вызов. К своему удивлению, машина останавливается перед его собственным домом. Битти сообщает ему, что Милдред не вынесла и доложила о книгах куда нужно. Но её донос чуть опоздал: подруги проявили больше расторопности. По распоряжению Битти Монтэг собственноручно предаëт огню и книги, и дом. Но затем Битти обнаруживает передатчик, которым пользовались для связи Фабер и Монтэг. Чтобы уберечь своего товарища от неприятностей, Монтэг направляет шланг огнемëта на Битти. Затем наступает черëд двух других пожарников. С этих пор Монтэг становится особо опасным преступником. Организованное общество объявляет ему войну. Впрочем, тогда же начинается и та самая большая война, к которой уже давно готовились. Монтэгу удаëтся спастись от погони. По крайней мере, на какое-то время от него теперь отстанут: чтобы убедить общественность, что ни один преступник не уходит от наказания, преследователи умерщвляют ни в чëм не повинного прохожего, которого угораздило оказаться на пути страшного Механического Пса. Погоня транслировалась по телевидению, и теперь все добропорядочные граждане могут вздохнуть с облегчением. Руководствуясь инструкциями Фабера, Монтэг уходит из города и встречается с представителями очень необычного сообщества. Оказывается, в стране давно уже существовало нечто вроде духовной оппозиции. Видя, как уничтожаются книги, некоторые интеллектуалы нашли способ создания преграды на пути современного варварства. Они стали заучивать наизусть произведения, превращаясь в живые книги. Кто-то затвердил «Государство» Платона, кто-то «Путешествия Гулливера» Свифта и т. д. Тысячи единомышленников делают своë дело и ждут, когда их драгоценные знания снова понадобятся обществу. Возможно, они дождутся своего. Страна переживает очередное потрясение, и над городом, который недавно покинул главный герой, видны неприятельские бомбардировщики. Они сбрасывают на него свой смертоносный груз и превращают в руины это чудо технологической мысли. чИтаеМ, разМыШляеМ 1. Прочитайте роман полностью. Заинтересовал ли он вас? О чём заставил задуматься? 2. Используя теоретический материал учебника, докажите, что роман принадлежит к жанру фантастики. 3. Расскажите о пути Монтэга к прозрению. Как вы думаете, какое отношение к его судьбе имеет утверждение из эпиграфа: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк» (Хуан Рамон Хименес). 4. Какую роль в повествовании играет Кларисса? Почему героиня погибает? 5. Какой вы представляете себе жену главного героя, Милдред? Почему она доносит на мужа? 6. Можно ли утверждать, что Кларисса и Милдред – героини антиподы? Свою мысль обоснуйте. 7. Прочитайте инструкцию пожарников. В чём её абсурдность? 8. Почему именно огонь становится орудием уничтожения предметов культуры? 9. Дайте характеристику обществу, описанному в романе.
135
10. Приведите примеры изображения в произведении научно-технического прогресса и духовной жизни общества. В какой связи они находятся? Почему? 11. Какое значение в повествовании имеет возрастающая военная угроза? Почему в конце произведения описывается бомбардировка, превращающая город в руины? 12. Можно ли узнать в романе Брэдбери наше время? В чём именно? 13. Перечитайте заключительный эпизод произведения (сцена у костра). Собеседники Монтэга называют много имён, среди них Иоанн Богослов, Платон, Марк Аврелий, Шопенгауэр… Продолжите список. Почему названы эти личности? Что вам о них известно? 14. Почему книгу Брэдбери часто называют романом-предупреждением? 15. Что такое книга, по мнению писателя? 16. Как вы думаете, почему именно это произведение завершает изучение предмета «Всемирная литература»?
прочитайте отрывок из романа «451 градус по фаренгейту». «Монтэг неподвижно сидел в постели. – А раз всë стало массовым, то и упростилось,– продолжал Битти.– Когда-то книгу читали лишь немногие – тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Вы понимаете меня, Монтэг? – Кажется, да, – ответил Монтэг. Битти разглядывал узоры табачного дыма, плывущие в воздухе. – Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия – собаки, лошади, экипажи – медленный темп жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объëме. Сокращëнное издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать! Скорее к развязке! – Скорее к развязке,– кивнула головой Милдред. – Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом ещё больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты, потом ещë: десять-двадцать строк для энциклопедического словаря. Я, конечно, преувеличиваю. Словари существовали для справок. Но немало было людей, чьë знакомство с «Гамлетом» – вы, Монтэг, конечно, хорошо знаете это название, а для вас, миссис Монтэг, это, наверно, так только, смутно знакомый звук, – так вот, немало было людей, чьë знакомство с «Гамлетом» ограничивалось одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который хвастливо заявлял: «Наконец-то вы можете прочитать всех классиков! Не отставайте от своих соседей». Понимаете? Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий. <...> Милдред подошла к постели и стала оправлять простыни. Сердце Монтэга дрогнуло и замерло, когда руки еë коснулись подушки. Вот она тормошит его
136
за плечо, хочет, чтобы он приподнялся, а она взобьëт как следует подушку и снова положит ему за спину. И, может быть, вскрикнет и широко раскроет глаза или просто, сунув руку под подушку, спросит: «Что это?» – и с трогательной наивностью покажет спрятанную книгу. – Срок обучения в школах сокращается, дисциплина падает, философия, история, языки упразднены. Английскому языку и орфографии уделяется всë меньше и меньше времени, и, наконец, эти предметы заброшены совсем. Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего, работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайтесь! Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме умения нажимать кнопки, включать рубильники, завинчивать гайки, пригонять болты? <...> – Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте стеклянные стены, и пусть на них взлетают цветные фейерверки, пусть переливаются краски, как рой конфетти, или как кровь, или херес, или сотерн. Вы, конечно, любите бейсбол, Монтэг? – Бейсбол – хорошая игра. Теперь голос Битти звучал откуда-то издалека, из-за густой завесы дыма. – Что это? – почти с восторгом воскликнула Милдред. Монтэг тяжело навалился на еë руку.– Что это? – Сядь! – резко выкрикнул он. Милдред отскочила. Руки её были пусты.– Не видишь, что ли, что мы разговариваем? Битти продолжал, как ни в чëм не бывало: – Как можно больше спорта, игр, увеселений – пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать. Организуйте же, организуйте всë новые и новые виды спорта, сверхорганизуйте сверхспорт! Больше книг с картинками. Больше фильмов. А пищи для ума всë меньше. В результате неудовлетворëнность. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превратились в туристские лагери, люди – в орды кочевников, которые стихийно влекутся то туда, то сюда, как море во время прилива и отлива,– и вот сегодня он ночует в этой комнате, а перед тем ночевали вы, а накануне – я. <...> – Возьмём теперь вопрос о разных мелких группах внутри нашей цивилизации. Чем больше население, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них – любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, унитариев, потомков китайских, шведских, итальянских, немецких эмигрантов, техасцев, бруклинцев, ирландцев, жителей штатов Орегон или Мехико. Герои книг, пьес, телевизионных передач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов, механиков. Запомните, Монтэг, чем шире рынок, тем тщательнее надо избегать конфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп, – не дай бог как-нибудь их задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои пишущие машинки! Ну что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги – в подслащённые помои. Так, по крайней мере, утверждали критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, говорили они, что книг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно, и, кружась в вихре веселья, он оставил себе комиксы. Ну и, разу
137
меется, эротические журналы. Так-то вот, Монтэг. И всë это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписаний это началось, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп – вот что, хвала господу, привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегда быть счастливы: читайте себе на здоровье комиксы, разные там любовные исповеди и торгово-рекламные издания. – Но при чëм тут пожарные?– спросил Монтэг. – А, – Битти наклонился вперёд, окружëнный лëгким облаком табачного дыма. – Ну, это очень просто. Когда школы стали выпускать всë больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, лëтчиков, автогонщиков вместо исследователей, критиков, учëных и людей искусства, слово «интеллектуальный» стало бранным словом, каким ему и надлежит быть. Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одарëнный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды, тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют своë ничтожество. Вот! А книга – это заряжённое ружьё в доме соседа. Сжечь еë! Разрядить ружьё! Надо обуздать человеческий разум. Почëм знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Может быть, я? Но я не выношу эту публику? И вот, когда дома во всём мире стали строить из несгораемых материалов и отпала необходимость в той работе, которую раньше выполняли пожарные (раньше они тушили пожары, в этом, Монтэг, вы вчера были правы), тогда на пожарных возложили новые обязанности – их сделали хранителями нашего спокойствия. В них, как в фокусе, сосредоточился весь наш вполне понятный и законный страх оказаться ниже других. Они стали нашими официальными цензорами, судьями и исполнителями приговоров. Это – вы, Монтэг, и это – я. <...> Битти вытряхнул пепел из трубки на розовую ладонь и принялся его разглядывать, словно в этом пепле заключён был некий таинственный смысл, в который надлежало проникнуть. – Вы должны понять, сколь огромна наша цивилизация. Она так велика, что мы не можем допустить волнений и недовольства среди составляющих еë групп. Спросите самого себя: чего мы больше всего жаждем? Быть счастливыми, ведь так? Всю жизнь вы только это и слышали. Мы хотим быть счастливыми, говорят люди. Ну и разве они не получили то, чего хотели? Разве мы не держим их в вечном движении, не предоставляем им возможности развлекаться? Ведь человек только для того и существует. Для удовольствий, для острых ощущений. И согласитесь, что наша культура щедро предоставляет ему такую возможность. – Да. По движению губ Милдред Монтэг догадывался, о чëм она говорит, стоя в
138
дверях. Но он старался не глядеть на неë, так как боялся, что Битти обернëтся и тоже всë поймет. – Цветным не нравится книга «Маленький чёрный Самбо». Сжечь еë. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и еë тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку лëгких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, Монтэг, спокойствие. Прочь всë, что рождает тревогу. В печку! Похороны нагоняют уныние – это языческий обряд. Упразднить похороны. Через пять минут после кончины человек уже на пути в «большую трубу». Крематории обслуживаются геликоптерами. Через десять минут после смерти от человека остаëтся щепотка чëрной пыли. Не будем оплакивать умерших. Забудем их. Жгите, жгите всë подряд. Огонь горит ярко, огонь очищает. Фейерверки за спиной у Милдред погасли. И одновременно – какое счастливое совпадение! – перестали двигаться губы Милдред. Монтэг с трудом перевëл дух. – Тут, по соседству, жила девушка, – медленно проговорил он. – Еë уже нет. Кажется, она умерла. Я даже хорошенько не помню еë лица. Но она была не такая. Как … как это могло случиться? Битти улыбнулся. – Время от времени случается – то там, то тут. Это Кларисса Маклеллан, да? Еë семья нам известна. Мы держим их под надзором. Наследственность и среда – это, я вам скажу, любопытная штука. Не так-то просто избавиться от всех чудаков, за несколько лет этого не сделаешь. Домашняя среда может свести на нет многое из того, что пытается привить школа. Вот почему мы всë время снижали возраст для поступления в детские сады. Теперь выхватываем ребятишек чуть не из колыбели. К нам уже поступали сигналы о Маклелланах, ещë когда они жили в Чикаго, но сигналы все оказались ложными. Книг у них мы не нашли. У дядюшки репутация неважная, необщителен. А что касается девушки, то это была бомба замедленного действия. Семья влияла на еë подсознание, в этом я убедился, просмотрев еë школьную характеристику. Еë интересовало не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему. А подобная любознательность опасна. Начни только спрашивать почему да зачем, и если вовремя не остановиться, то конец может быть очень печальный. Для бедняжки лучше, что она умерла. – Да, она умерла. – К счастью, такие, как она, встречаются редко. Мы умеем вовремя подавлять подобные тенденции. В самом раннем возрасте. Без досок и гвоздей дом не построишь, и если не хочешь, чтобы дом был построен, спрячь доски и гвозди. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а ещë лучше – ни одной. Пусть забудет, что есть на свете такая вещь, как война. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами, – это всë-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие, Монтэг, превыше всего! Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зерна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит,
139
– ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперëд, хоть на самом деле они стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог, если они начнут строить выводы и обобщения. Ибо это ведëт к меланхолии! Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену, – а в наши дни большинство это умеет, – куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить вселенную, ибо нельзя еë ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал! Нет, к чëрту! Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего – ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны. Но мне-то всë равно. Я люблю, чтобы меня тряхнуло, как следует. Битти встал. – Ну, мне пора. Лекция окончена. Надеюсь, я вам всë разъяснил. Главное, Монтэг, запомните – мы борцы за счастье – вы, я и другие. Мы охраняем человечество от той ничтожной кучки, которая своими противоречивыми идеями и теориями хочет сделать всех несчастными. Мы сторожа на плотине. Держитесь крепче, Монтэг! Следите, чтобы поток меланхолии и мрачной философии не захлестнул наш мир. На вас вся наша надежда! Вы даже не понимаете, как вы нужны, как мы с вами нужны в этом счастливом мире сегодняшнего дня. Битти пожал безжизненную руку Монтэга. <...>» Перевод Т. Шинкарь
ОбСудИМ вМеСте 1. Как Бити объясняет неизбежность «снижения содержания книг до известного стандарта»? 2. «Пусть люди станут одинаковыми, тогда все будут счастливы…». Согласны ли вы с таким тезисом? Как показана его реализация в отрывке? 3. Что такое счастье в представлении Бити? 4. Почему Бити утверждает, что «книга – это заряжённое ружьё в доме соседа»? 5. Чем опасна Кларисса Маклеллан? 6. Согласны ли вы, что чтение – враг веселья, спокойствия и счастья, а рефлексы нужнее мыслей? 7. «Огонь очищает», – утверждает Бити. От чего очищает огонь, упоминаемый в отрывке? 8. Найдите в приведённом отрывке приметы современного мира. 9. Представьте себе, что «лекция» Бити обращена к вам. Что бы вы возразили герою? Свои рассуждения запишите.
140
Вдумаемся В прочитанное Р. Брэдбери первым из писателей XX века – авторов антиутопий – эстетически преодолевал трагический исход противостояния государства и человека в романе «451 градус по Фаренгейту» (англ. Fahrenheit 451). Перед нами и научно-фантастический роман, и философская антиутопия. Название романа происходит от свойства бумаги самовоспламеняться при температуре 451 градуса по Фаренгейту (233 градуса по Цельсию). Произведение описывает тоталитарное общество, которое опирается на массовую культуру и потребительское мышление, в котором все книги подлежат сожжению. Роман был экранизирован в 1966 году. Брэдбери написал «451 градусов по Фаренгейту», когда составлялись «чёрные списки» (в Америке шло гонение на инакомыслящих). Средства научной фантастики позволили ему передать в концентрированном виде зловещие последствия обеднения кругозора, выхолащивания человеческих чувств при потреблении только консервированной, подготовленной для восприятия информации. С самого начала своего появления роман «451 градус по Фаренгейту» стал жертвой цензуры. В 1967 году началась публикация специального издания книги для средних школ. Свыше семидесяти пяти фраз были изменены, чтобы исключить такие слова как «ад», «проклятие», «аборт», два фрагмента были переписаны и т.д., однако эти факты умалчивались, и большинство читателей даже о них не догадывалось. В то же самое время продолжалось печатание «взрослой» версии, которая продавалась в книжных магазинах. После шести лет параллельного выпуска двух изданий издатель прекратил выпуск «взрослой» версии, оставив лишь сокращённую, которая и продавалась с 1973 по 1979 год. Однако об этом не подозревал даже сам Брэдбери, не говоря уже о ком-либо другом. И только с 1980 года стала выходить полная версия книги. Учёные проанализировали роман «451 градус по Фаренгейту» и пришли к твёрдому убеждению, что автор выступил в нём провидцем многих технических предметов и явлений будущего. Так, например, «телевизионные стены» – это аналог современных плазменных панелей, впервые появившихся на рубеже XX и XXI веков. А радиопередатчики типа «Ракушка» являются аналогом современных портативных плееров, первая модель которого появилась в 1979 году. В жизни людей будущего, описанного в романе, большое место занимает телевидение. С помощью телевизионных стен люди общаются с друзьями, что можно назвать общением друзей в социальных сетях, т.е. это можно считать предтечей Интернета. В тексте упоминается, что изображение передаётся на экране «в цвете и объёме», то есть действует цветное телевидение, поддерживающее 3D-изображение. В своё время писатель утверждал, что фантастика – это «окружающая нас реальность, доведённая до абсурда». С большой долей вероятности можно утверждать, что автор стремился именно эту мысль сделать основной идеей романа «451 градусов по Фаренгейту», который представляет собой тематически расширенную версию более раннего рассказа «Пожарник». В произведении Брэдбери изобразил Америку ХХI века, он пользовался интересным методом: картина будущего моделируется на основе существу
141
ющих современных тенденций. Таким образом, автор в своём романе создаёт фактически антимодель с помощью символов и фантазии. Он размышлял и о судьбах земной цивилизации и о будущем своей родной Америки. США, выведенные в книге, – это те же Соединённые Штаты, что и в ХХ веке, с их культурой потребления, деньгами, так называемым «американским образом жизни», навязчивой рекламой, «мыльными операми», уютным ограниченным миром коттеджей, который заслоняет реальность, обманывает сознание человека и обедняет его. Только всё в романе доведено до крайности, до того самого «абсурда». Пожарники не тушат пожары, а сжигают запрещённые книги. Людей, предпочитающих ходить пешком, а не ездить на машинах, принимают за сумасшедших. Возбраняется даже любоваться природой. Любые мало-мальские отступления от общепринятого образа жизни вызывают репрессии. В ХХ веке значительно возросли объёмы информации, получаемые человеком, что привело к информационным перегрузкам. Рэй Брэдбери в своём романе представил один из вариантов решения данной проблемы теми, кто вроде бы очень озабочен состоянием человека, его разума и души. Мол, репрессии по отношению к литературе начались не сами собой, они, что делать, вынужденная мера. И вот, когда в какой-то момент стало ясно, что информационную сферу нужно сокращать, возник вопрос: какую её часть? Средства связи? Без них не обойтись. Телевидение, рекламу? Они уже давно стали неотъемлемой частью жизни людей, и слишком многие в них заинтересованы с практической точки зрения. А вот и решение – надо избавиться от книг! Итак, зачем книги, если есть телевизор, рассуждает один из героев – Битти. Да и от чтения больше вреда, чем от просмотра телепередач – книги тревожат, заставляют думать. Они опасны! Люди, читающие книги, становятся «интеллектуалами», выделяются из остальной публики. Однако мы знаем, что в истории человечества не раз были эпохи, когда горели костры из книг, инквизиция, фашизм – все они могут быть охарактеризованы как периоды мракобесия и варварства. Брэдбери полагал, что все ужасы цивилизованного мракобесия рождаются не в результате однократного акта установления диктатуры, а эволюционным путём, вследствие системы безобидных поначалу мер. Никто не навязывал людям подобных идей, они сами к этому пришли. В романе отсутствует образ диктатора, «порочность общественной системы писатель относит за счёт засилья техники, массовой информации, в то время как Г. Уэллс и Дж. Оруэлл делают акцент на антагонизме социальных групп, противостоянии партий». Многие критики именуют роман, помимо «антиутопии», ещё и «романомпредостережением». Но автор отнюдь не предостерегает против технического прогресса вообще, он только предупреждает об отрицательных последствиях злоупотребления им в ущерб свободе человеческой личности. В книге два символа «механизации» человечества. Первый – «механический пёс» – кибер, предназначенный для вылавливания «преступников», выбивающихся из системы. Второй – модернизированное телевидение. Механический пёс олицетворяет агрессию, репрессии, он напоминает о каре за несогласие с обществом, за попытку выбиться из колеи. Телевизорная стена – символ людского безразличия, атрофии души и интеллекта человека будущего. Но даже и такой человек с атрофированной духовностью не может быть счастлив в этом мире.
142
У Брэдбери можно обнаружить прямое противостояние «человек – техника». По его мнению, «технизированное общество, состоящее из разобщённых людей, неизбежно порождает тиранию, не оставляя места для человеческого самовыражения». Брэдбери ценил общечеловеческое значение технического прогресса. По мнению известного фантаста А. Казанцева, Брэдбери, наблюдая действительность, показывает «своеобразные ножницы между возможностями развития техники и культуры». Роман «451 градусов по Фаренгейту» наглядно иллюстрирует конечный этап развития техносферы – этим словом называют совокупность технологий, существующих на земле, достигших определённого уровня развития. Всех действующих лиц книги можно разделить на две группы: первая – выразители «официальной» идеологии, считающие опасным всякого рода инакомыслие, – это Битти, жена Монтэга Милдред, её подруги. Милдред – всегда готова принять точку зрения большинства. Её философия – философия толпы. У неё нет собственного мнения, она не может аргументировано обосновать правильность или неправильность того или иного действия. Она мыслит штампами, как и её приятельницы. Вторая группа – это так называемые «диссиденты» – Кларисса, Фабер, Грэнджер. Главный герой – Гай Монтэг по образу своего мышления находится где-то между ними: сначала ближе к первой группе, а затем – ко второй. Каждый из персонажей выступает на сцену со своим монологом, последовательно подталкивая главного героя к выработке собственной позиции. Он терзается сомнениями: надо ли прислушиваться к миру, как Кларисса, или оставаться к нему равнодушным, как Милдред? Надо ли смириться с необходимостью уничтожения всего того, что выходит за рамки массового уровня культуры, как считает Битти, или пытаться сохранять нравственные и культурные ценности, как предлагает Фабер? Все эти люди оставляют неизгладимый след в душе Монтэга, общение с ними способствует формированию его мировоззрения. Персонажей-наставников следует рассматривать не только в сюжетном контексте: роман Брэдбери – это ещё и философская аллегория. Герои-философы нужны ему, чтобы с их помощью высказать ту или иную точку зрения. Активные мыслители – «люди-книги». Их устами говорит Грэнджер: «... За эти двадцать или более лет мы создали нечто вроде организации и наметили план действий». Их философия – философия действия, они заучивают наизусть содержание книг, держат связь друг с другом и разрабатывают принципы, пусть и утопические, на которых будет построено новое, посттехнократическое общество. Рассуждения они подкрепляют поступками. Встреча с каждым из «учителей» (со знаком «+» или «–») для Монтэга соотносится с одним из этапов его духовного развития. Общение с Клариссой пробуждает в нём сомнение в правильности жизненного выбора, с Милдред и её подругами – открывает глаза на пустоту его существования, с Битти – даёт понимание причин духовного кризиса в обществе, с Фабером – позволяет назвать, наконец, вещи своими именами, с Грэнджером и его единомышленниками – помогает определить своё жизненное предназначение. Р. Брэдбери писал: «Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой роднёй человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась
143
из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем, и всё это записано, и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества».
ИдёМ в бИблИОтеку Прочитайте романы писателя «Марсианские хроники» и «Вино из одуванчиков». Шлионская И.А. Философские аспекты в творчестве писателей Р. Хайнлайна, Р. Брэдбери и Р. Баха («Роман «451 градус по Фаренгейту» – глава из диссертации). Маркина Н.В. Художественный мир Рэя Брэдбери: традиции и новаторство. М., 2006. презентаЦИИ, прОекты, рефераты ♦ «Страшная сказка, которая обернулась реальным кошмаром» – современность фантастики Рэя Брэдбери (по роману «451 градус по Фаренгейту»). ♦ Книга у постмодернистов и Книга у Брэдбери. ♦ Фантастика и фантастическое в современном кино. ♦ Книга в человеческой культуре. Проба Пера ▶ Попробуйте описать в жанре научной фантастики, фэнтези, утопии или антиутопии современное состояние мира.
Это интересно ✴ Рэй Брэдбери утверждал, что никогда не летал на самолётах, не умел водить машину, не пользовался компьютером, и вообще технические новшества, по его словам, вызывали у него панику.✴ из статьи рэя брэдбери «радость писать» «Пыл. Увлечённость. Как редко приходится слышать эти слова. Как редко встречается то и другое в жизни и даже в творчестве. <...> Если вы пишете без увлечённости, без горения, без любви, вы только половина писателя. Это означает, что вы непрестанно оглядываетесь на коммерческий рынок или прислушиваетесь к мнению авангардистской элиты и поэтому не можете оставаться самим собой. Больше того – вы сами себя не знаете. Ибо, прежде всего, у писателя должно быть беспокойное сердце. Писателя должно лихорадить от волнения и восторга. Если этого нет, пусть работает на воздухе, собирает персики или
Niciun comentariu:
Trimiteți un comentariu